Разве, может нормальный человек сказать хоть одно слово в защиту шантажа? Оказывается, да. И этот человек — я. Более того, мне очень жаль, что я не владею этим... искусством. Я убеждена: в некоторых жизненных ситуациях необходимо быть талантливым шантажистом — во имя семейного благополучия. Шантажист — преступник? Значит, надо стать преступником. Вернее, преступницей...

Мегера, нежно любимая...

У супругов Дроновых много друзей. Но все они предпочитают общаться со Славой, а не с Викой. Дело в том, что общение с Викой предприятие рискованное. Она говорит долго и громко, с драматическими интонациями в голосе, с леденящими душу подробностями очередных свалившихся не ее бедную голову неприятностей и проблем. Громко для того, чтобы Славик непременно слышал и проникался. Чтоб не расслаблялся.

Викуся и Славик уже семь лет вместе, и все эти годы славный парень, добряк, душа общества, трудяга и интеллигент терпит постоянную пытку демонстративных упреков и отчаянных заявлений вроде: мол, что взять с ничтожества (то есть со Славика)? И не лучше ли им разбежаться? Почти сразу после свадьбы Викуся взяла за правило добиваться от супруга желаемых действий с помощью подобных выволочек. И чем больше зрителей, тем с большим удовольствием она эти выволочки устраивает.

Собирается компания. Заходит разговор, например, о даче. И тут вступает Викуся с патетическим обращением к народу.

- Нашему сыну доктор прописал сосновый воздух, у него хронический трахеит. Слава об этом знает прекрасно. Но наша дача в лиственной зоне пригорода. Три года мы ведем бесконечные разговоры о покупке участка у соснового леса! Но Славочке вечно некогда. Ему, по всей видимости, плевать на здоровье сына. Мы все лето торчим не там, где нужно. Болезнь не обостряется, но и не проходит. Ни туда ни сюда. Видно, мне самой придется заняться обменом дачи. Я стараюсь вырастить здоровым его ребенка, а он... Вот у тебя, Анюта, муж построил дом именно там, где ты хотела, и именно такой, как ты хотела. У тебя, Ирочка, вообще мужик золотой: он вас с дочкой на два месяца к морю каждый год отправляет. А мой... Скажет мне кто-нибудь, зачем существует отец? И зачем мне нужен такой муж?

И Вика бросает красноречивый взгляд на Славика. Она будто стоит перед приемной комиссией в театральный институт. "Любите ли вы театр?" Не слушать, не обращать на нее внимания невозможно. Зрители вынуждены внимать... Мужчины стыдливо опускают взоры в салаты, женщины сочувственно поглядывают на хорошего парня Славку, а тот, бедняга... Он пунцовеет, у него дрожат руки, плечи ссутуливаются, взгляд становится жалким и виноватым. Он бы и рад ответить, но невозможно и слова вставить в блестящий актерский монолог жены: разобьется вся мизансцена! Кроме того, Слава научен горьким опытом: брякнешь что-нибудь хуже будет.

Последует еще более убийственная речь-обвинение главного прокурора его жизни. Хотя ему на самом деле есть что возразить.

Во-первых, сосны это ...надцатый фактор, названный врачом. Во-вторых, продать их дачу не так просто, поскольку находится она очень уж не близко от города. В-третьих, даже если удастся избавиться от этих злополучных соток, то для покупки чего-то другого в желанном месте нужна солидная доплата, которую пока что они себе позволить не могут. Ведь совсем недавно по настоянию Викуси они сменили вторую модель "Жигулей" на "Вольво".

(Этого она добилась своим излюбленным способом публичной порки: "Друзья мои, я просто не могу ездить в раздолбайке. От бензиновой вони вечно тошнит, начинается мигрень. Да и стыдно: вроде не нищие, а ездим черт те на чем... Если бы у меня был приличный муж...")

Многое мог бы сказать Славик в свое оправдание, хотя и так все известно. Народ на его стороне и готов гневно заткнуть чем-нибудь ярко накрашенный Викин ротик. Чего она добивается? Хочет опозорить мужа? Получает удовольствие от его унижения? Все гораздо проще: она провоцирует его делать то, что необходимо во всяком случае, по ее мнению. Вика убеждена: все цивилизованные меры воздействия (уговоры, скандалы, ультиматумы) бесперспективны. Ну не сделает Славик того, что нужно! А речь идет о жизни семьи, о благополучии сына. Как повлиять на мужа? Только вынеся сор из избы, к тому же при всех припугнув его возможностью развода, расставания с любимой женой и обожаемым сыном.

В действительности такого опыта, как "исчерпанность прочих ресурсов", в этой семье нет. С первого года совместной жизни Вика пользовалась только своим "фирменным" способом. Но кто поручится, что не благодаря этому Дроновы через три года после свадьбы уже купили отличную трехкомнатную квартиру, Славка рос и растет по службе? Про машину мы уже упоминали, а материальные и прочие перспективы у четы самые радужные.

Так ли не права Вика? И так ли несчастен Славка? Может, жена лучше знает своего обожаемого супруга? Последние года два мы все, собираясь без Дроновых, только и делали, что пытались понять: почему отличный мужик столь бесконечно терпелив? Мазохист? Не похоже. Слабак, трус? Ничего подобного! Никаких рациональных объяснений этому феномену мы не смогли найти, кроме одного: Слава нежно любит свою мегеру и никому не простит непочтительного с ней обращения. Сам он часто говорит:

- Мне повезло с женой. Она самая лучшая. К тому же без нее у меня в жизни ничего не склеилось бы...

Сговор с митральным клапаном

Ольге Юрьевне и Ивану Львовичу всего лишь чуть за пятьдесят, они вполне бодры и ведут активный образ жизни, что на сегодняшний день, разумеется, вовсе не исключение, а скорее правило. Их сын и дочь живут отдельно и имеют свои семьи.

У Ольги Юрьевны есть свой способ воздействия на мужа и детей. Она прибегает к нему в случаях, когда те не делают что-то по ее первому справедливому требованию или показывают дурной характер. Способ называется "больное сердце". Не обвиняйте автора в глумлении над больными людьми. Автор слишком хорошо знает, что у названной дамы с сердцем все в порядке: ее диагностировал мой хороший знакомый врач-кардиолог.

Лет десять тому назад Иван Львович вдруг увлекся автолюбительством и стал сутками пропадать в гараже. Ольга Юрьевна сочла машину серьезной соперницей, и... засигналила красная лампочка тревоги: дом в опасности. На замечания жены Иван Львович отшучивался или раздражался, но ничего не менялось. Единственным способом добиться ускользающей заботы супруга оказался вовремя случившийся сердечный приступ. Иван Львович так испугался, что надолго забросил свое увлечение, запер гараж на тяжелый висячий замок и теперь открывал его изредка, пару раз в месяц, да и то часа на два, не больше...

Кстати, то был не сердечный приступ, а обострившийся остеохондроз, что и объяснил Ольге Юрьевне мой знакомый врач. Но мудрая женщина скрыла сей факт от родных и близких, объявив, что у нее нашли "запущенный пролапс митрального клапана". Близкие, естественно, испугались и начали трепетно оберегать жену и маму от любых волнений.

В один прекрасный день сын привел в дом девушку, которую назвал своей будущей женой. У Ольги Юрьевны возникли большие сомнения на ее счет. Ночью у мамы был "приступ". Правда, все кончилось хорошо: и мама поправилась, и молодые поженились. Однако невестка с самого начала усвоила, что свекровь нельзя огорчать. Потом то же самое было проделано с женихом дочери.

Хотя, разумеется, лучше всех постиг науку Иван Львович. Он знает: чуть только супруга положила руку под левую грудь, прикусила нижнюю губку, бровки домиком свела значит, надо срочно угадать, что требуется сделать, исправить, понять, переменить и т. д. и т. п. Иван Львович изучил горы литературы по кардиологии и ворчит на детей, считая, что те не всегда по первому свистку делают то, о чем просит мама. Например, не сразу бросают все свои дела, чтобы съездить с ней в деревню к бабушке за клубникой...

Ольга Юрьевна живет весьма комфортно. За исключением одного крохотного неудобства необходимости постоянно быть начеку и помнить о своем сердце, чтобы вовремя за него схватиться. И спровоцировать таким образом у родных чувство вины. Без шуток Ольга Юрьевна — одна из самых любящих жен и мам на свете.

Итак, шантаж — апофеоз провокации и основа семейного благополучия. Талант, который не дан мне от Бога. Возможно, поэтому в моей собственной семейной жизни есть неразрешимые проблемы. Не исключено, что именно по этой причине я чаще не могу добиться от близких того, что, по моему мнению, необходимо и для меня, и для них для нашей семьи. Мы все очень любим друг друга. Возможно, когда в семье есть такая любовь, то провокации и шантаж не особенно нужны? Но... Читаем статью с самого начала.