С недавних пор я стала замечать, что меня раздражают окружающие. Нет, конечно, не все скопом, а некоторые отдельные представители рода человеческого. Особенно те, которые постоянно назойливо вторгаются в мое жизненное пространство.

Больше всего отрицательных эмоций вызывал наш офисный курьер — девятнадцатилетний юнец, которого я регулярно заставала то играющим на моем компьютере, то с моей телефонной трубкой в руке. Что нужно было ему на МОЕМ рабочем месте — непонятно. Флирт? Но вопиющая разница в возрасте (целых 7 лет!) мешала мне отнестись к этой версии всерьез.

Жадина-говядина

Поначалу я свое копившееся раздражение списывала на мерзкую сущность нашего курьера (его действительно в отделе недолюбливают), на свою нелюбовь к наглым, самоуверенным и пошлым юнцам. Потом призадумалась. Почему я каждый раз прячу истинные свои эмоции за шутливой фразой: "Кто сидел на моем стуле и сдвинул его с места?!", а внутренне киплю от возмущения и одновременно испытываю жуткий стыд оттого, что бурно реагирую на всякие глупости? Может быть дело во мне, ведь я просто ужасная собственница и эгоистка?

Вспомнилось школьное детство. Соседка по парте попросила посмотреть мою новенькую ручку, в которой все время что-то переливалось, а я, забыв о приличиях, инстинктивным жестом прижала папин подарок к груди... Эта сцена до сих пор почему-то жива в моей памяти и до сих бывает ужасно стыдно, когда я об этом вспоминаю.

Потом припомнился первый муж, который, в общем-то, не был ни наглым, ни юнцом, но ужасно раздражал своим присутствием в моей квартире. Тем, что ставил тапочки не там, оставлял кружку на письменном столе, прикасался к моим вещам и т.п. Чувство собственности было во мне настолько сильно, что у нас, по сути, не было ничего общего (я не имею в виду детей, хотя и сына я у него, в конечном счете, отобрала). Расставшись с супругом, я в течение шести лет категорически отказывалась жить под одной крышей с мужчинами, даже с любимыми.

Что уж тогда говорить про младшую сестру, которая была просто бичем моей ранней юности! Всякий раз, собираясь на свидание, я натыкалась на отсутствие в шкафу именно той вещи, которую собиралась надеть. Иногда сестричка просто хватала какую-нибудь кофточку буквально у меня под носом и убегала. Или оказывалось, что моя тушь куда-то исчезла в тот момент, когда мне нужно в университет. Клянусь, мне хотелось Таньку убить! Глухая ненависть и презрение к подобной бесцеремонности сохранялись долгие годы, пока мы не перешли в разные весовые (и, соответственно, размерные) категории.

Когда мой пятилетний сын начал "делить территорию" вплоть до чайной кружки, я всполошилась: "Неужели это передается по наследству?" — и помчалась к школьной подруге моей сестры — молодому, но подающему надежды психологу. Катя на многое открыла мне глаза.

В чужих руках...

Как любой молодой специалист Катя любила потеоретизировать, и для начала мне пришлось выслушать лекцию об отношении людей к вещам вообще. "Одни ("общественники") абсолютно спокойно могут протянуть руку и взять фломастер с соседнего стола, не посчитав это чем-то особенным, — начала Катерина. Другие ("частники") и себе не позволят подобной бесцеремонности, и другим не спустят. Со временем такие разные люди начинают все больше раздражать друг друга.

"Общественника" поражает слишком бурная реакция "частника" на, казалось бы, пустяшное действие, он приписывает ее банальной жадности и негодует. "Частника", в свою очередь, безмерно раздражает наглость и бесцеремонность "общественника".

Как правило, такая разница в отношении к вещам проистекает из семьи. У одних принято не делить вещи — даже одежду! — на свое и чужое (сестры носят одни и те же платья по очереди, братья без спроса берут друг у друга велосипед и т.п.). В других же семьях не принято входить без стука в комнату, пить из бабушкиной чашки или брать папину ложку".

Тут я не выдержала. "Но мы-то с сестрой росли в одних условиях!" — резонно возразила я. "Вы наверно унаследовали разные стили отношений ваших родителей: ты следуешь заповедям отцовского семейства, а Таня похожа на мать. Ведь в семье матери было пятеро детей, жили тесно и все было общим, так ведь?" Подумав, я с облегчением согласилась — а то уж и не знала, кого из нас с сестрой считать уродом в семье.

"У "общественника", — продолжала между тем моя наставница, — могут быть и другие причины для подобных действий, например, обычная зависть и убежденность в том, что у коллеги (или у подруги) все всегда лучше. Своя вещь все равно оказывается "хуже", и возникает неосознанное желание пользоваться вещами коллеги — ведь они все равно лучше своих".

И опять мне пришлось согласиться: вспомнился пример Натальи — женщины чрезвычайно красивой, обаятельной и вызывающей законный восторг у противоположного пола. Ее довольно долго преследовала одна дама, постоянно садившаяся на ее любимое место в буфете, прикуривавшая сигарету от Наташиной зажигалки (хотя была своя); хватавшая ее ручку всякий раз, когда моя подружка выпускала ее из рук. Мне кажется, если бы не правила приличий, "поклонница" и пила бы из ее стакана в надежде, что хотя бы капелька Наташиного успеха перейдет к ней.

Я уже было совсем успокоилась, решив, что в моем случае во всем виноваты окружающие меня "общественники", но Катя меня огорошила: "А теперь обсудим тебя".

Руками не трогать!

У собственнического настроения "частников" тоже есть свои причины, Чаще всего психологического "я" расширены, и в этот круг включаются вещи и иногда другие люди . В последнем случае человек становится отчаянным ревнивцем и пытается установить тотальный контроль над дорогими ему людьми. Такая "экспансия" происходит из-за затаенной неуверенности в себе, не сколько заниженной самооценки. И поскольку собственное "я" охраняется, то и вещи, символизирующие это "я", также неприкосновенны. Если компьютер или авторучку "частника" используют без его ведома — это личное оскорбление. Подобное вторжение он расшифровывает так: "Ты ничего здесь не значишь, поэтому я могу взять твою вещь. Ты — никто".

Я расстроилась. Неужели у меня заниженная самооценка?! И вспомнила один типичный случай. Мой милый — такой же, как и я, страстный любитель фотографии — во время поездки в Петергоф ежеминутно выхватывал у меня фотоаппарат со словами: "Дай, я сниму!" Я, конечно, давала, но внутри все кипело: подаренный в 12 лет фотоаппарат "Любитель" открыл для меня новый мир, и с тех пор я с фотоаппаратом не расставалась. Друзья не раз говорили, что во мне гибнет классный фотохудожник, одновременно подшучивая над моей страстью снимать все и вся. А тут... Мало того, что отобрали любимую вещь, так еще и усомнились в моих способностях!

Ну ладно, диагноз поставлен — люблю и ценю я себя явно недостаточно, иначе плевать мне было бы на оценки других. Что делать?

Ответ оказался прост, как все гениальное: нужно периодически снимать табличку "Не входи, убьет!" Вот так и живу теперь в вечной борьбе противоположностей: пытаюсь почаще себе напоминать, какую огромную ценность я представляю для человечества, и заставляю себя время от времени допускать страждущее человечество прикоснуться к этим бесценным сокровищам... Говорят, у меня неплохо получается.

Редакция благодарит психотерапевта Андрея Бабина, члена Медико-психологической ассоциации "Синтез", за помощь в подготовке материала.

Советы жертвам "общественников"

• Проведи диагностику агрессора и пойми, что им движет: детская привычка, скрытая зависть или еще что-нибудь.
• Если твой мучитель — "общественник" с младых ногтей, то ненавязчиво объясни ему, как он тебя изводит (объяснив это исключительно странностями твоего воспитания и психологии), и попроси контролировать свои действия.
• Если же "общественник" убежден, что тебе всегда достается лучшее, то просто переведи стрелки на кого-нибудь другого или... на него самого: периодически проси у него что-нибудь из его вещей — пусть почувствует, что ты ему сама завидуешь.
• Наконец, никогда не поздно заглянуть в свой собственный глаз на предмет выявления там бревна: а не слишком ли ты переживаешь, не слишком ли вольготно раскинулись границы твоего бескрайнего "я"?